class="p1">— Тогда и я не стану, — сказала леди Харриет, беря славную даму за руку.

— Какова ты, Фиби! Заявляешь теперь, что ничему не веришь, а кто, интересно, убедил меня в справедливости этих слухов вопреки, видит Бог, моей воле?

— Я всего лишь пересказала тебе то, что слышала от миссис Гудинаф, сестра, но если бы ты видела, как видела я, как наша смиренная бедняжка Молли сидит в уголке, разглядывая «Красоты Англии и Уэльса», от которых ее, полагаю, уже тошнит, а никто с ней и словом не перемолвится! А в конце вечера она такая же милая и обходительная, как всегда, вот разве что побледнеет немного — так тут, кто мне что против нее ни скажи, я ни во что не поверю!

Так мисс Фиби, едва не рыдая, опровергала общеизвестные факты.

— А я, как уже сказала, всецело с вами солидарна, — откликнулась леди Харриет.

— Но как тогда ваша светлость объяснит ее встречи с мистером Престоном в самых неподобающих местах, под открытым небом? — вопросила мисс Браунинг, которая, надо отдать ей должное, была бы только счастлива встать на сторону защитников Молли, если бы удалось при этом сохранить репутацию человека здравомыслящего. — Я дошла до того, что послала за ее отцом и все ему рассказала. Ждала, что он, как минимум, отходит мистера Престона плетью, но он, похоже, и ухом не повел.

— Из чего мы не можем не заключить, что у него есть некое объяснение происходящему, нам неведомое, — решительно заявила леди Харриет. — В конце концов, этому можно найти хоть сто пятьдесят естественных и здравых объяснений.

— Когда я сочла своим долгом рассказать обо всем мистеру Гибсону, он не смог найти ни одного, — проговорила мисс Браунинг.

— А если предположить, что мистер Престон помолвлен с мисс Киркпатрик, а Молли выступает посредником и доверенным лицом?

— Мне кажется, что предположение вашей светлости не снимает с нее вины. Если бы он честным и должным образом был помолвлен с Синтией Киркпатрик, что мешало бы ему посещать ее открыто в доме мистера Гибсона? Зачем втягивать Молли в эти тайные дела?

— Все сразу не объяснишь, — с ноткой нетерпения сказала леди Харриет, ибо выдвинутый против нее довод оказался веским. — Но я склонна доверять Молли Гибсон. Уверена, что она не совершала ничего постыдного. Пожалуй, стоит мне сходить к ней — у миссис Гибсон инфлюэнца, и она не выходит из комнаты — и вместе с нею нанести визиты всем местным сплетницам, например миссис Гудинаф, от которой, похоже, и исходит весь этот вздор. Однако сегодня у меня нет времени: в три часа я должна встретиться с папой, а уже пробило три. А вы запомните, мисс Фиби, нам с вами предстоит сразиться один на один со всем миром за честь оклеветанной девицы!

«Дон Кихот и Санчо Панса?» — добавила она про себя, легкими шагами сбегая по старомодной лестнице дома сестер Браунинг.

— Знаешь, Фиби, по-моему, это очень некрасиво с твоей стороны! — проговорила мисс Браунинг с неудовольствием, как только они с сестрой остались наедине. — Сперва ты против моей воли убедила меня в правдивости этих слухов, причинив мне великое горе; мне пришлось совершать крайне тягостные поступки, и все потому, что я с твоих слов приняла определенные вещи на веру. А потом ты — на попятную и в слезы: мол, не веришь ни единому слову, а я в результате выгляжу настоящей злодейкой и людоедкой. А! Да что теперь! Зря я тебя послушала.

И, оставив мисс Фиби в слезах, она заперлась в своей комнате.

Леди Харриет же тем временем скакала бок о бок с отцом обратно к дому, делая вид, что прислушивается к его речам, на деле же перебирая в уме все возможные и вероятные причины загадочных встреч между Молли и мистером Престоном. На сей раз все вышло по присловью «parle de l'âne et l'on en voit les oreilles»: [92] за одним из поворотов дороги они увидели мистера Престона, который ехал им навстречу на своем добром скакуне, в безупречном, с иголочки, костюме для верховой езды.

Граф, в потертом сюртуке, на старом гнедом кобе, бодро окликнул его:

— А, вот и Престон! Доброго вам дня. А я как раз хотел понаведаться у вас касательно этого выпаса на Хоум-фарм. Джон Бриккил хочет распахать его и засеять. Там всего каких-нибудь два акра.

Пока мужчины говорили о деле, леди Харриет собралась с мыслями. И едва отец закончил, она произнесла:

— Мистер Престон, позвольте задать вам один-два вопроса, дабы облегчить душу, а то я пребываю в некотором замешательстве.

— Разумеется; любые сведения, какими я располагаю, всегда к вашим услугам.

Произнеся эти любезные слова, он сразу же вспомнил предостережение Молли — что она обо всем расскажет леди Харриет. Однако письма были возвращены, дело вроде бы окончено. Молли вышла из него победительницей, он — побежденным. Неужели и после этого у нее хватило коварства исполнить свою угрозу?

— По Холлингфорду ходят слухи касательно вас и мисс Гибсон. Могу я поздравить вас с помолвкой с этой юной леди?

— Ах, ну конечно! Престон, мы давно должны были вас поздравить, — вмешался лорд Камнор, хотя мог и повременить с проявлением любезности.

Дочь его спокойно произнесла:

— Мистер Престон еще не подтвердил, что слухи эти имеют под собой основание, папа.

Она смотрела на мистера Престона с видом человека, который ожидает ответа, причем ответа правдивого.

— Увы, не имел счастья, — ответил мистер Престон, исподтишка трогая лошадь и заставляя ее беспокоиться.

— Так, значит, я могу опровергнуть эти слухи? — быстро произнесла леди Харриет. — Или есть причины полагать, что со временем они приобретут определенные основания? А спрашиваю я потому, что в случае своей безосновательности подобные слухи наносят вред репутации молодых дам.

— Отпугивают других поклонников, — вставил лорд Камнор, весьма, судя по виду, гордый своей проницательностью.

Леди Харриет продолжала:

— Мне же мисс Гибсон отнюдь не безразлична.

По тону ее голоса мистер Престон понял, что она «в курсе событий», — так он это обозначил в мыслях. Оставался вопрос: как много — или как мало — ей известно?

— У меня нет ни надежд, ни оснований полагать, что мисс Гибсон в будущем станет значить для меня более, чем сейчас. Буду рад, если этот прямой ответ развеет недоумение вашей светлости.

Он не удержался от едва заметного вызова, обозначившегося в этих последних словах. И прозвучал он не в самой фразе, не в голосе, не в сопровождавшем ее взгляде, а во всем сразу; он будто бы усомнился в праве леди Харриет задавать